Версия сайта для слабовидящих
30.06.2020 12:54
16

Исторический портер «Зина Портнова» - о юной патриотке Герое Советского Союза

17425683Screenshot_20200522-132956

Комсомольцы-подпольщики сходились обычно возле тридцатиметрового маяка, окружённого осинником и березняком, в полукилометре от деревни Ушалы. С востока сюда тянулось боль­шое болото. Тропинка прямо по болоту вела к маяку.

Наблюдатели заметили, как незнакомая девочка свернула с дороги на эту тропинку. Предупредили секретаря комитета ком­сомола Фрузу Зенькову. Та улыбнулась.

— Это Зина Портнова. Мне говорил о ней связной райкома. Пришла-таки...

Члены комитета, не знавшие ничего про Зину, отнеслись к ней вначале немного настороженно.

 

 «Будет мне с ней мороки»,— подумала секретарь комитета, разглядывая маленькую девочку с косичками. Она попросила Зину рассказать о себе.

— Я из Ленинграда,— тихо сказала девочка.— Приехала на каникулы и вот застряла. У кого? У бабушки, в Зуях...— Она взглянула на ребят вопросительно.

На глазах у девочки выступили слёзы, когда заговорила о военнопленных.

  • В Оболь пригнали из деревни Плиговна-Спасская четырёх красноармейцев. У них нашли по куску хлеба. «Кто дал?» — допытывались солдаты в чёрных мундирах, эсэсовцы. Красноар­мейцы молчали. Их били резиновыми палками, а они молчали. А потом в овраге расстреляли...

Закончила Зина рассказ неожиданной фразой:

  • Фашисты убивают, а я хочу жить... Ужас как хочу.
  • Всё равно как? — вскинула Фруза брови.
  • Нет, как до войны. Только ещё лучше. И никаких фашистов! Как я их ненавижу!..

До войны отец работал на Кировском заводе, мать тоже рабо­тала. Зина училась. Младшая сестрёнка вот-вот должна была пойти в школу. Дома, на Балтийской, всегда было людно, весело. По вечерам собирались папины товарищи, рассказывали про за­водские дела и про гражданскую войну. А по воскресеньям Зина устраивала дома кукольный театр для всех малышей из своего дома.

И вот фашисты нарушили всё!..

«Где теперь радость, счастливая жизнь?! В Ленинграде блокада, голод... Рвутся бомбы, снаряды...»

Зина подумала об этом и медленно проглотила горький ко­мочек, подкатившийся к горлу. Ведь в осаждённом Ленинграде остались папа и мама.

Зеньковой понравилась эта девочка, её решимость. «Вот скажи такой, что сделать, и она не остановится ни перед чем».

И всё-таки Фруза не спешила.

  • Это хорошо, что ты пришла к нам,— сказала секретарь комитета.— Одной рукой, сама знаю, узла не завяжешь. Но... нынче время, знаешь, какое? Промахнёшься — голова с плеч! И товарищей под удар поставишь... Может, придётся жизнью рисковать.
  • Знаю.
  • Ну, а если... Если попадёшься. Будут бить, пытать...
  • И об этом думала. Поверишь, ночью не засыпала. Всё думала, думала. И вот пришла... Я же пионерка.

— Дай ей задание,— заступился за девочку кто-то из членов комитета.— Испытай! *

*

Поначалу комитет поручил ей распространять листовки и газеты.

Зина работала в паре с другим подпольщиком Женей Езовитовым. Они умудрялись приклеивать листовки на самых видных и людных местах.

Женя был на голову выше Зины. Он шутя называл её «сестричкой-невеличкой». А она прозвала его «братом-великаном». Работали они дружно.

Как-то раз они отправились по заданию комитета в деревню Зуи разносить по хатам газеты, доставленные накануне связными из партизанского отряда. И каково было удивление секретаря комитета, когда она неожиданно встретила их вечером в другой деревне — Мостище.

— Почему вы здесь? — спросила Фруза.

Зина выпалила залпом:

  • А мы уже всё сделали.

Глаза у девочки светились гордостью.

  • Как вас встретили в Зуях?
  • Очень хорошо,— ответила Зина и почему-то замялась.
  • Что такое? — тревожно взглянула на неё Зенькова.— Говори.
  • Заходим мы к леснику Василию Кузьмичу. Поздоровались. Поговорили о том, о сём. Выбрала я подходящую минуту, про­тягиваю ему газету. Он прочёл название и вернул, усмехнувшись: «Меня, дочка, агитировать не надо. Я грамотный. Ребята уже позаботились». И достаёт из-за иконы газету «Звезда». Показывает нам. «Сходи-ка лучше к Трофиму Селезнёву, к бывшему бри­гадиру, в Мостище».
  • И вы пошли?
  • Конечно! Раз тебе дали задание, так действуй до конца.
  • А что было у Селезнёва?
  • Дали мы ему газету. Он прочёл вполголоса набранную крупным шрифтом строку «Смерть немецким оккупантам!» и обомлел. «Вот это да! Спасибо!— сказал он.— Сам прочитаю и другим надёжным людям дам прочитать».

Зину приняли в подпольную организацию.

Вскоре ей дали новое задание — узнать численность войск в местном гарнизоне. Действовать она должна была не одна, а вместе с Ильёй Езовитовым, братом Жени — смелым и озорным мальчишкой.

  • Узнать, какие стоят части, можно, если подслушать разго­воры по радиотелефону,— предложил Илья.
  • А как подслушать? — полюбопытствовала Зина.
  • Это я беру на себя,— сказал Илья.— В нашей избе поме­щается полевая радиостанция и телефон. В сенях лежат дрова. Я часто туда наведываюсь — за дровами. Ежели приноровиться да не зевать, кое-что можно узнать. Но вот как установить, сколько солдат? О таких вещах военные по телефону не болтают.
  • Знаешь, Илья, это я узнаю.
  • Каким путём?

Зина озорно подмигнула:

  • На площади в посёлке торфозавода два раза в неделю проводятся строевые занятия. Видел? Сгоняют почти всех солдат гарнизона. Вот я и сосчитаю.
  • Идея, Зинка! — сразу загорелся Илья.

Так они и поступили.

Собрав нужные данные, Зина и Илья в назначенное время отправились в урочище. Перешли деревянный мост через речку, впадающую в Оболь, и, пройдя немного берегом, очутились на месте. Нашли высокую берёзу — условное место встречи со связным партизанского отряда.

  • Ну, Илюша, взбирайся наверх,— скомандовала Зина.— Я тут подежурю.

Через несколько минут с вершины дерева раздался звонкий голос:

  • Смотри, здесь большое гнездо!

Это был пароль.

  • Не трогай, хлопец, гнезда. Я сейчас полезу к тебе,— ответил незнакомый голос.

Ветви кустов раздвинулись, и показался круглолицый мужчина с бородой.

  • Что, заждались?

Зина по локоть запустила руку в карман юбчонки и вытащила бумажку, сложенную вчетверо.

  • Для начала неплохо,— сказал связной, медленно прочитав донесение.— Данные интересные. Только почерк вот неразборчи­вый. Будто курица набродила... Кто писал?
  • Я писала,— тихо призналась Зина, виновато опустив глаза.— Спешила...
  • Пиши, девочка, яснее. Нам некогда разгадывать твои ре­бусы... Ну, бывайте здоровы! Тороплюсь. Привет товарищам!

Связной исчез так же внезапно, как и появился.

*

Когда Зина набралась опыта подпольной работы, комитет ре­шился доверить ей очень сложное и опасное поручение.

Неподалёку от Оболи, в посёлке торфозавода, расположилась офицерская школа. Сюда съезжались на переподготовку из-под Ленинграда, Новгорода, Смоленска и Орла артиллеристы и танки­сты фашистской армии. В Оболи от них просто не стало житья. Увешанные крестами и медалями, они были уверены, что им всё дозволено: насилие, разбой, грабёж.

Юные подпольщики Оболи задумали «наградить» фашистов новым крестом, только не железным, которым награждал Гитлер, а другим... берёзовым.

Зину устроили на работу в офицерскую столовую. Первое вре­мя Зина приходила домой совершенно обессиленная, едва доби­ралась до кровати. Шли недели, и девочка начала привыкать. Ей казалось, что спина уже не так ноет, как раньше, да и руки стали проворнее.

Немцам приглянулась русская девочка с косичками. Ей одной разрешали входить на кухню. Она носила воду, дрова. Зина готова была тащить на кухню любые тяжести, лишь бы очутиться поближе к пищевым котлам, куда её пока не подпускали повара.

В этот день девочка заменяла заболевшую судомойку. Это облегчило ей доступ к котлам с пищей. Но шеф-повар и его помощник зорко за ней присматривали. Зине даже казалось, что они догадываются о её намерениях и поэтому торчат всё время на кухне.

До завтрака сделать ничего не удалось. Зина с нетерпением ждала, когда начнётся закладка в котлы продуктов на обед.

В зале официантки накрывали столы к обеду. Расставляли цветы, раскладывали на столах приборы. Несколько раз подхо­дили они к Зине за чистыми тарелками. По лицу Зины они догады­вались, что дело плохо. Надо её выручать. Но как? Вызвать главно­го повара в зал — это верный способ. Надо только придумать под­ходящий повод.

Начался обед. Офицеры занимали места за столиками. Вдруг за одним из столиков поднялся шум. Очкастый офицер, ковыряясь вилкой в тарелке, спрашивал у Нины Давыдовой:

  • Вас ист дас? Что это такое?
  • Бифштекс, господин обер-лейтенант.
  •  Врёшь, каналья! — обругал её офицер.— Это подошва...
  • А при чём тут я? — со слезами в голосе спрашивала офи­циантка.— За пищу, господин обер-лейтенант, отвечает главный повар. Я не виновата, что он пережарил...
  • Позови шеф-повара! — потребовал офицер.

Ноги Нины ещё никогда не бегали так быстро, как сейчас.

Несколько мгновений — и шеф-повар предстал перед обер-лейтенантом.

Зина осталась наедине с помощником главного повара, меш­коватым и малоподвижным ефрейтором Кранке. Покуда обер-лейтенант распекал шеф-повара, Кранке вертелся у плиты, где жарились котлеты.

— Эй, клейне медхен,— услышала вдруг Зина голос ефрей­тора.— Дрова! Приноси дрова, шнеллер!..

«Вот он... момент. Не упустить. Не опоздать»,— шептала про себя девочка, устремившись с охапкой дров к котлам.

Покамест повар, согнувшись, накладывал в топку поленья, Зина успела всыпать в котёл ядовитый порошок.

Спустя два дня на военном кладбище вблизи Оболи хоронили более ста офицеров.

У гитлеровцев не было прямых улик против Зины. Боясь ответственности, шеф-повар и его помощник утверждали на следствии, что они и на пушечный выстрел не подпускали к пищевым котлам девочку, заменявшую судомойку.

Чтобы уберечь Зину от возможного ареста, подпольщики пере­правили её ночью к партизанам в лес.

В партизанском отряде Зина стала разведчицей. Она научилась метко стрелять из трофейного оружия, захваченного у гитлеров­цев. Ходила добывать сведения о численности вражеских гарни­зонов в местечко Улла и в деревню Леоново. Несколько раз девочку отправляли для связи и в Оболь, где активно действовали юные подпольщики: то взорвали водокачку, то подожгли склады со льном и продовольствием, то пустили под откос воинский эшелон с бомбами и снарядами.

Фашисты были уверены, что листовки, газеты, взрывы и под­жоги— это дело рук партизан, скрывавшихся в Шашанском лесу. Бросали в лес карателей. Солдаты прочёсывали лес, но никого не находили: кто-то вовремя предупреждал партизан, и те переби­рались в другое место — поглубже, в недоступную топь.

А в Оболи по-прежнему продолжались взрывы и поджоги.

«Кто же нам вредит?» — ломали голову офицеры службы без­опасности. Они никак не могли предположить, что в этом за­мешаны дети, вчерашние ученики Обольской средней школы, разгуливающие по улицам с измазанными черникой и земляникой физиономиями.

Два года юные подпольщики вели тайную войну против фа­шистов. Тщетно гитлеровцы старались напасть на их след, пока им не помог в этом провокатор — бывший ученик Обольской школы Михаил Гречухин, дезертировавший из Советской Армии.

Он выдал гестапо двенадцать участников подпольной орга­низации.

Прошло несколько месяцев, и командование партизанского от­ряда послало Зину установить связь с оставшимися в живых под­польщиками.

Возвращаясь обратно, Зина угодила в засаду.

Её привели к начальнику Обольской полиции Экерту.

  • Кто такая?
  • Мария Козлова. Работница кирпичного завода.
  • Так, так... Мария Козлова.

Экерт вышел на минуту, оставив Зину наедине с часовым. И тут же вернулся. За ним шагал Гречухин.

Предатель с наглой улыбкой спросил:

  • А, Зинаида Портнова! Давно ты переменила свою фами­лию?

Так он выдал Зину.

В тюрьме её жестоко пытали. Старались узнать, кто её товарищи по подполью, но она молчала. Ничего не добившись, полиция передала её на расправу гестаповцам.

Допрос вёл сам начальник гестапо капитан Краузе, сутулый немец с большой головой и узким морщинистым лбом.

Когда к нему в кабинет ввели Портнову, гестаповец изумлённо уставился на неё. Он не ожидал увидеть... девочку с косичками! «Ну, это же совсем ребёнок!» — отметил про себя Краузе.

  • Садись.

Зина села, ничем не выдавая своего волнения. Она быстрым взглядом окинула просторный, уютно обставленный кабинет, же­лезные решётки на окнах, плотно обитые двери. «Отсюда, пожа­луй, не убежишь».

Фашист решил прикинуться ласковым и добрым.

  • Фрейлен нужно молоко, масло, белый хлеб, шоколад.... Фрейлен любит шоколадные конфеты?

Зина молчала.

Краузе не кричал, не топал ногами, делал вид, что не замечает её упорного молчания. Улыбаясь, обещал свободу.

  • Так, так, не желайш сказать... Нитшево...

Он приказал отвести её не в тюрьму, а в комнату, находив­шуюся здесь же, в здании гестапо.

Ей принесли обед, белый хлеб, конфеты.

На следующий день утром Зину Портнову снова вызвали к капитану.

Направляясь на допрос, она почувствовала, как тоскливо сжа­лось сердце.

Следователю в тюрьме она не отвечала — он бил, и каждый удар ожесточал её. Но этот не бьёт. Прикидывается ласковым.

«Не поддавайся!» — сказала себе Зина.

С подчёркнутой вежливостью Краузе осведомился, как она себя чувствует в новой обстановке.

  • Это всё мельочи,— сказал он, не дождавшись её ответа.— Один небольшой услюга—и ты идёшь домой. Скажи, кто твой товарищ, твой руководители?

Переждав минуту, гестаповец продолжал:

  • Ты, конешно, сделаешь нам услюга. Да? И мы не будем в дольгу... Я знаю, в Петербурге, ну, по-вашему, в Ленинграде, у тебя есть мама, папа. Хочешь, мы везём тебя к ним. Это теперь наш город. Говори...

Краузе курил сигарету, опираясь рукой на подлокотник кресла, курил медленно, будто нехотя выпуская дым. Он не сомневался в успехе: «Девочка должна заговорить».

А Зина молчала. Она хорошо знала, что Ленинград не отдали фашистам, что её город борется и победит.

За окнами шумел осенний ветер. И скоро шум перерос в грохот. По улице шли фашистские танки.

Капитан, подойдя к окну, отдёрнул занавеску.

  • Смотри, какие мы сильные! — гестаповец произнёс это то­ном победителя.

Зина молчала.

Тогда капитан изменил тактику допроса и перешёл от уговоров к угрозам. Он вытащил из кобуры пистолет, повертел его в руках и положил на стол. Зина взглянула на пистолет...

  • Ну-с, фрейлен,— капитан снова поднял, словно взвешивая, пистолет.— Здесь есть маленький патрон. Одна пуля может по­ставить точку в нашем споре и в твоей жизни. Разве не так? Тебе не жалько жизнь?

Краузе опять положил пистолет на стол.

Прошло несколько минут.

  • Ну, я жду. Чего ты молчишь?.. Подойди ближе.

Зина приблизилась.

  • Я уверен, Портнова,— зашептал он,— что ты не коммунист, не комсомолька.
  • Ошибаетесь, господин палач! — впервые за всё время до­просов выкрикнула Зина.— Я была пионеркой. Сейчас — ком­сомолка.

Лицо гестаповца передёрнулось, ноздри побелели. Он размах­нулся и ударил девочку. Зина упала, стукнулась головой о стенку. Маленькая, худенькая, она тут же поднялась и, выпрямившись, снова стояла перед фашистом.

  • Нет, я не буду тебя стрелять, Портнова!— заорал Краузе.— Я знаю достоправильно, это ты отравила наших офицеров. Я буду тебя вешать...

На улице просигналила легковая машина и, резко затормозив, остановилась у дома. Краузе сорвался с места, кинулся к окну взглянуть, кто приехал.

Зина бросилась к столу и схватила пистолет. Краузе не успел ещё осознать, что произошло, как девочка навела на него его же оружие. Выстрел — и фашист, скособочась, упал на пол. Вбежав­ший на выстрел офицер был убит наповал.

Зина устремилась в коридор, выскочила во двор, а оттуда в сад. Она побежала к берегу реки. За рекой — лес. Только бы успеть добежать.

Но за ней уже гнались. Одного из преследователей она уло­жила метким выстрелом. Второй продолжал догонять. Зина обер­нулась, опять нажала спусковой крючок...

В обойме кончились патроны.

...Зину Портнову расстреляли фашисты 13 января 1944 года, под Полоцком.

Зине Портновой посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Автор Г. Набатов

 

(Книга «Салют, пионерия!», рассказы о пионерах Героях Советского Союза, рисунки В. Юдина, Издательство «Малыш», г. Москва, 1982г.)

 

Ткаченко Елена Николаевна лектор-экскурсовод Отдела по краеведению и работе с ветеранами хут. Курбацкий (Музей имени Героя Советского Союза С.С. Аракеляна).