Тишину музейных залов нарушила громыхнувшая железом дверь, а затем в коридоре послышались бодрые шаги уверенного в себе человека. Только рассказ о далёком от нашего более, чем на три четверти века, времени, седые волосы и палочка выдавали что предо мной человек много уже поживший.  Да и палочкой Левон Саркисович пользовался не из-за прожитых 90 лет – давало знать полученное при разминировании Анапы ранение. Записывая его воспоминания, я не уставал удивляться живому уму и потрясающей памяти своего собеседника. Ещё больше восхищались им девчонки и мальчишки Образцовой художественной детской телевизионной студии «Колибри» и клубного любительского объединения-фотоклуба «Объектив» с их руководителем Галиной Ковалёвой. Мы с ними по материалам, хранящимся в музее. готовили очередной видео очерк о станичниках-участниках Великой Отечественной. А тут к нам пришёл живой свидетель тех грозных и героических лет.

Когда началась Великая Отечественная Левону Каланджану было 13 лет. Жил он тогда в Гайкодзоре. Ранним утром 22 июня он, как обычно, погнал корову и баранов за огороды в лес пастись.

Благо, уже были каникулы, и в школу в тот день можно было не ходить, а посвятить свободное время  играм с друзьями.  Левон в уме уже прикидывал, чем они займутся. Мальчишечьи мечты прервал спешивший в военкомат милиционер-отпускник из Алма-Аты: «Вы что тут… – война началась…». Старшие ушли на фронт, а Левон продолжил учиться в школе…

А потом войны дыхание коснулось и Анапы - «в 42-м потянулись через район беженцы, а потом и отступающие войска. Селяне в огородах копали землянки – прятаться от бомбёжек и обстрелов. Мы тоже в саду выкопали такую с зигзагом, чтобы ещё и пищу в ней можно было готовить. До обеда последнего дня лета через Гайкодзор ещё шли наши, а потом, - рассказывал Левон Саркисович, - я первый раз увидел оккупантов. Они шли по балке вдоль речки по огородам. Трое румын вышли прямо к нашей землянке. Нас выгнали – «Партизанен! Партизанен…» - всё перерыли и пошли дальше. Потом пришли другие и объявили: «Здесь будет румынская земля». Но комендатура была немецкая.

Когда в феврале 43-го наши высадились на Малой земле всех мужчин от 16 до 60 лет стали «эвакуировать». Пешком гнали до Тамани, переправляли в Керчь, раскидывали по лагерям. Херсон. Николаев… Самым страшным оказался последний лагерь ближе к Севастополю, который охраняли татарские добровольцы на службе у фашистов.

Когда стали массово отправлять «эвакуированных» в Германию – стоймя заполняли «пульманы» (вагоны), я сбежал. Вернулся домой в ноябре 43-го. Еле ходил – стояли сильнейшие морозы, и я обморозил ноги. Но в конце декабря уже стал собираться в школу. Наши к 1 января 44-го её отремонтировали. Но по-человечески учиться не получилось. Пришло время идти в армию. Наш 28-й год рождения дважды вызывали на комиссию в военкомат. Уже призвали ребят 27-го года, а нас придерживали. А потом отобрали 30 человек со всего района учиться на минёров. Поставили над нами демобилизованного по контузии мужика председателя Райсовхима Манчукова. Месяц с 15 марта по 15 апреля 1945 года нас готовили: хочешь - учись, не хочешь – не учись, но разминировать будешь...

С 16 апреля 45-го приступили к разминированию. Разделили нас на три группы. Мы начали разминировать с места, где сейчас Летняя эстрада и до моря, где был дом отдыха «Мукомол» (сейчас санаторий «Анапа»), район нынешнего стадиона «Спартак», «Универмага». А потом «кинули» в совхоз имени Молотова (ныне Ленина) до Уташа. Закончили там и вернулись в город: прошли Высоким берегом до Лобановой щели.

Больше всего мин было у колодца, где лошадей поили. 30 штук там обезвредили. На большой площади перед «Мукомолом» понатыкали их фашисты в шахматном порядке.  Каждые 10 сантиметров проверяли. Получалось стояли мины через каждые 4 шага. Там на глазах у Семёна Усатова погиб Гапонов. В общем то по собственной глупости. Решил тол вытащить – рыбу глушить. Есть то особенно было нечего. Взорвалась у него прямо на животе.  Ничего не осталось от человека… Вот такая «игра» была у нас в юности…

Через всю площадь от того места, где сейчас «Родина» до нынешнего «Универмага» - с одного угла до другого была протоптана людьми и подводами тропа. Когда мы её прочесали и выставили флажки, оказалось, что люди ходили по минному полю. Хорошо, что они противотанковые были- людей выдерживали. А вот корова подорвалась. Недавно встретился с Васильченко. Они жили в районе Гребенской – Шевченко. Так его старик приводил сюда корову пастись, а сам в мешки рвал свежую траву. От нынешней «Летней эстрады» до пушек вдоль был забор из штакетника дизельно-нефтяной базы.  И вот там нам на углу корова и наступила на мину –одни кишки остались. Хорошо верёвка длинная была и Васильченко-старшего осколки не достали.

Двое ещё погибли у Тарусино, где аэродром был. Там работала группа Чайковского из Варваровки. У нас такой порядок был заведён: прошли, нашли мины, поставили флажки. Захотел отдохнуть, перекурить - выходи с поля. А тут Иван Малошников вернулся назад и сел курить как раз на мину, которую не нашли. Мине «подняться» он дал, поэтому погиб только ближний к нему Потява. Так и лежат вместе на кладбище в Варваровке. 28 июня в 1945-м нас распустили – опять был призыв.  Но меня опять не призвали. Учился в Гайдуке в ремесленном училище на шофёра, работал…

А 22 декабря 48-го наконец то призвали и меня. Повезли нас в Краснодар на краевой призывной пункт, откуда я попал в гвардейскую миномётную часть. Три года прослужил на «Катюшах» на базе ЗИС-5. В 1951-м вернулся домой. Работал в колхозе и по району. Довелось ремонтировать в Анапской сельсовет – председателем был Свищёв, потом в Супсехе. Был ударником Коммунистического труда. В 1963-м выбрали меня депутатом сельского совета. Председателем был Зацепин. Его дочь потом в новые времена была депутатом ГосДумы.

В Гайкодзоре прожил до 1974-го. А потом сын ушёл в армию, и мы со старухой остались одни. На Кавказкой в Анапской тогда нарезали огороды, и мы переехали. Успел пошоферить при Нагорном.

Было ли страшно?.. Ещё до того, как отобрали меня в группу минёров, на полях, огородах сам собирал гранаты, снаряды, мины. Взрывчатку, как все мальчишки добывал. Потом понял какой глупый был – считай под ручку со смертью ходил… А когда выучился?  (смеётся) – Так сапёр ошибается только один раз…

Я всю жизнь был, наверное, такой мальчишка. Спортсмен. Гонял в футбол – вот и сына заразил. После ранения не сгибалась нога – так я занялся велосипедным спортом и первое место в крае занял на велогонке. 90 лет прожил – спорт, наверно, помог.

Что бы я пожелал нынешней молодёжи?..

Работайте и занимайтесь спортом. Без работы ничего не будет!»

Левон Саркисович забегал (именно так) в музей поблагодарить за помощь в борьбе с бюрократическим отношением чиновников в деле юридического признания его участия в разминировании Анапы. В Решении исполнительного комитета Анапского районного совета депутатов трудящихся от 17 августа 1946 года об окончании разминирования в городе и районе и результатах выборочной 2% проверки фамилии Каланджана, как и ещё троих его товарищей, один из которых погиб, не оказалось. Возможно потому, что это Решение как-то задержалось и составлялось без должной проверки. Хирургов, которые оперировали его после ранения уже не было в живых. И им пришлось доказывать свои заслуги перед городом и страной через суд. Вот в этом в 2004 (!) году и помогли Левону Саркисовичу тогдашний руководитель станичного музея Вера Токарева и местные казаки. Помогли и свидетельства бывших в том Решении минёров В. Т. Брущенко и О. А. Асланяна, которые в суде подтвердили, что Левон Каланджан вместе с ними с апреля по июль 1945 года рискуя своей жизнью очищал наши город и район от взрывной техники.

 Такие вот времена были. Мы извинились перед Левоном Саркисовичем за тех чиновников. И в свою очередь выразили ему свою благодарность за его подвиг 74-летней давности. Теперь, в рассказе посетителям музея о подвигах наших земляков в годы Великой Отечественной войны, обязательно присутствует эпизод о 16-17-летних анапских бойцах-минёрах, не имевших воинских званий, но любивших свою малую Родину и сражавшихся за свой город.

 Да, время скоротечно. Казалось мы совсем недавно сидели в музее и Левон Саркисович рассказывал о своей юности. И вдруг печальная весть… Но Левон Саркисович продолжает жить в нашей памяти. И благодаря видео записи нашей встречи, сделанной Галиной Геннадьевной, мы имеем возможность встретиться с нашим героем ещё не раз и передать нашим посетителем его энергию, жизнелюбие и любовь к Родине.

 

 Александр Трущенко, заведующий отделом краеведения (Народного краеведческого музея имени И. С. Трущенко) станицы Анапской

Фото участников клубного любительского объединения Фотоклуб «Объектив»