Отдел краеведения станицы Анапской представляет:

                                  Урок мужества и патриотизма

                                   «Чудо? Нет. Быль на Волге!»

 

                       (СЛОВО О ГОРОДЕ-ГЕРОЕ ВОЛГОГРАДЕ)

 

2 февраля - День воинской славы России –

День разгрома советскими войсками немецко-фашистских войск

в Сталинградской битве (1943 г.)

 

Военная история России знает немало примеров мужества и героизма, воинской доблести солдат на поле битвы и стратегического гения военачальников. На их фоне особо выделяется Сталинградская эпопея.

Двести дней и ночей на берегах Дона и Волги, а затем у стен Сталинграда и непосредственно в самом городе продолжалась эта ожесточенная битва. Она развернулась на огромной территории площадью около 100 тыс. кв. км при протяженности фронта от 400 до 850 км. Участвовало в этой грандиозной битве с обеих сторон на разных этапах боевых действий свыше 2,1 млн человек. По целям, размаху и напряженности боевых действий Сталинградская битва превзошла все предшествующие ей сражения мировой истории.
В соответствии с директивой главного командования вермахта № 45 от 23 июля 1942 г. группа армий «Юг» при подготовке к наступлению была разделена на две группы: группу армий «А» и группу армий «Б». Группе армий «А» (командующий – генерал-фельдмаршал В. Лист) была поставлена задача захватить Кавказ. Как предписывалось директивой, «...на долю группы армий «Б» выпадает задача наряду с оборудованием оборонительных рубежей на реке Дон нанести удар по Сталинграду и разгромить сосредоточившуюся там группировку противника, захватить город, а также перерезать перешеек между Доном и Волгой и нарушить перевозки по реке. Вслед за этим танковые и механизированные войска должны нанести удар вдоль Волги с задачей выйти к Астрахани и там также парализовать движение по главному руслу Волги...». В состав группы армий «Б» (командующий – генерал-полковник, с 1.02.1943 г. генерал-фельдмаршал М. Вейхс) входили: немецкие 4-я танковая, 2-я и 6-я армии, 8-я итальянская и 2-я венгерская армии.

Из состава войск группы армий «Б» для захвата Сталинграда была выделена 6-я армия (командующий – генерал-полковник Ф. Паулюс).
В результате неудачного для советских войск исхода операций под Харьковом, на воронежском направлении и в Донбассе, а также выдвижения крупных сил противника в большую излучину Дона создалась реальная угроза прорыва врага к Волге. Это могло привести к разрыву фронта советских войск и потере коммуникаций, связывавших центральные области страны с Кавказом.
Требовались срочные, решительные меры, чтобы организовать отпор противнику на сталинградском и кавказском направлениях.

С этой целью решением Ставки Верховного Главнокомандования (ВГК) в тылу Юго-Западного и Южного фронтов были развернуты 62-я, 63-я и 64-я армии. 12 июля был образован новый Сталинградский фронт (командующий – Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко).

На подступах к Сталинграду строились четыре оборонительных обвода: внешний, средний, внутренний и городской. Хотя к началу оборонительной операции оборудовать их полностью не удалось, они сыграли немалую роль в обороне города. Из числа жителей Сталинграда формировались батальоны народного ополчения.

Общее руководство и координацию действий фронтов под Сталинградом по поручению Ставки ВГК осуществляли заместитель Верховного Главнокомандующего генерал армии Г.К. Жуков и начальник Генерального штаба генерал-полковник A. M. Василевский.
          

 Сталинградская битва включает два периода:

оборонительный – с 17 июля по 18 ноября 1942 г.;

наступательный – с 19 ноября 1942 г. по 2 февраля 1943 г.

              Стратегическая оборонительная операция на сталинградском направлении продолжалась 125 дней и ночей и включает два этапа. Первый этап – ведение оборонительных боевых действий войсками фронтов на дальних подступах к Сталинграду (17 июля – 12 сентября). Второй этап – ведение оборонительных действий по удержанию Сталинграда (13 сентября – 18 ноября 1942 г.).

Немецкое командование наносило главный удар в направлении на Сталинград по кратчайшему пути через большую излучину Дона с запада и юго-запада. Оперативная инициатива находилась в руках немецкого командования при почти двойном превосходстве в силах и средствах.

Оборонительные боевые действия войсками фронтов на дальних подступах к Сталинграду (17 июля – 12 сентября)

Противнику пришлось развернуть пять дивизий из четырнадцати и затратить шесть суток, чтобы подойти к главной полосе обороны войск Сталинградского фронта. Однако под натиском превосходивших сил противника части 62-й армии, ожесточенно сражаясь, были вынуждены отходить на новые, слабо оборудованные или даже необорудованные рубежи. Но и в этих условиях они наносили врагу ощутимые потери.
К концу июля немецкие войска глубоко охватили оба фланга 62-й армии, вышли к Дону в районе Нижне-Чирской, где держала оборону 64-я армия, и создали угрозу прорыва к Сталинграду с юго-запада.

В этих условиях 28 июля 1942 г. до войск Сталинградского и других фронтов был доведен приказ Ставки ВГК № 227,  в просторечии «Ни шагу назад!».  В приказе с суровой прямотой была показана очень сложная обстановка не в пользу СССР и, особенно на сталинградском направлении.
«…НИ ШАГУ НАЗАД»
Таким теперь должен быть наш главный призыв.
Таков призыв нашей Родины. Выполнить этот призыв – значит отстоять нашу землю, спасти Родину, истребить и победить ненавистного врага... Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах.

Народный комиссар обороны    И. Сталин»

 

Для достижения более тесного взаимодействия между войсками обоих фронтов с 9 августа руководство обороной Сталинграда было объединено в одних руках командующего войсками Юго-Восточного фронта генерал-полковнику А. И. Еременко.

30 июля немецкое командование разворачивают 4-ю танковую армию с кавказского направления на сталинградское. Несмотря на упорное сопротивление советских войск, 23 августа  передовые отряды немецкого 14-го танкового корпуса вышли к Волге севернее Сталинграда в районе Ерзовка. Одновременно с этим немцы бросили на город армаду бомбардировщиков – за один день было сделано более 2 тыс. самолето-вылетов. Воздушные налеты за всю войну не достигали такой силы. Огромный город, растянувшийся на 50 км, был объят пламенем.
Средствами ПВО только 23 августа было сбито 120 самолетов противника, из них истребительной авиацией – 90, зенитной артиллерией – 30 самолетов. При этом зенитные артиллерийские полки перед городом отражали неоднократные атаки немецких танков и пехоты, нанося им урон. Сражение у стен города принимало исключительно напряженный и ожесточенный характер.

 

В эти дни городской комитет обороны, возглавляемый секретарем Сталинградского обкома партии А.С. Чуяновым, обратился к населению города с воззванием:

«Дорогие товарищи! Родные сталинградцы! Снова, как и 24 года назад, наш город переживает тяжелые дни. Кровавые гитлеровцы рвутся в солнечный Сталинград к великой русской реке Волге. Сталинградцы! Не отдадим родного города на поругание немцам. Встанем все как один на защиту любимого города, родного дома, родной семьи. Покроем все улицы непроходимыми баррикадами. Сделаем каждый дом, каждый квартал, каждую улицу непреступной крепостью. Выходите все на строительство баррикад. Баррикадируйте каждую улицу. В грозный 1918 год наши отцы отстояли Царицын. Отстоим и мы в 1942 году Краснознаменный Сталинград!

Все на строительство баррикад! Все, кто способен носить оружие, на защиту родного города, родного дома!».

Население города являлось важнейшим источником пополнения рядов защитников Сталинграда. Тысячи жителей вливались в части 62-й и 64-й армий, на которые была возложена оборона города.

В первых числах сентября противник прорвал внутренний обвод города и захватил отдельные районы в северной его части. Он продолжал упорно рваться к центру города, чтобы полностью перерезать реку Волгу – эту важнейшую коммуникацию. Попытки врага прорваться к Волге на широком фронте обходились ему большими потерями. Так, только за 10 дней сентября у стен Сталинграда немцы потеряли 24 тыс. человек убитыми, было уничтожено около 500 танков и 185 орудий. С 18 августа по 12 сентября на ближних подступах к городу было сбито более 600 самолетов противника.

12 сентября командующий группой армий «Б» и командующий 6-й армией были вызваны в ставку фюрера под Винницей. Гитлер был крайне недоволен тем, что до сих пор Сталинград не взят немецкими войсками и приказал захватить город в кратчайшие сроки.

Силы противника все время нарастали. Всего на сталинградском направлении в первой половине сентября действовало уже около 50 дивизий. Его авиация имела господство в воздухе, совершая в день от 1500 до 2000 самолето-вылетов. Методически разрушая город, враг пытался подорвать морально-психологическое состояние войск и населения.

Оборонительные действия по удержанию Сталинграда (13 сентября – 18 ноября 1942 г.)

Второй этап оборонительной операции советских войск по удержанию Сталинграда начался 13 сентября и продолжался 75 дней и ночей. На этом этапе операции противник четыре раза переходил к штурму города, пытаясь захватить его с ходу.

Первый штурм города начался 13 сентября мощной артиллерийской подготовкой при поддержке авиации. Враг превосходил в силах и средствах соединения 62-й и 64-й армий примерно в 1,5–2 раза, а по танкам – в 6 раз. Основные его усилия были направлены на захват центра города с выходом к Волге на участке напротив центральной переправы.

Бои в городе носили исключительно ожесточенный и напряженный характер и продолжались практически круглосуточно на улицах и площадях Сталинграда. Стойкостью и упорством советских войск поражались даже генералы вермахта. Участник битвы под Сталинградом, немецкий генерал Г. Дерр позднее писал: «За каждый дом, цех, водонапорную башню, насыпь, стену, подвал и, наконец, за каждую кучу мусора велась ожесточенная борьба, которая не имела себе равных даже в период Первой мировой войны с ее гигантским расходом боеприпасов. Расстояние между нашими войсками и противником было предельно малым. Несмотря на массированные действия авиации и артиллерии, выйти из района ближнего боя было невозможно. Русские превосходили немцев в отношении местности и маскировки и были опытнее в баррикадных боях за отдельными домами: они заняли прочную оборону».

День 14 сентября вошел в героическую эпопею Сталинградской битвы как один из кризисных дней обороны. Особенно упорные бои развернулись в районе элеватора и вокзала Сталинград-2. Ценой больших потерь 15 сентября противник овладел господствующей в центральной части города высотой 102,0 — Мамаевым курганом. Однако уже на следующий день части 13-й гвардейской и 112-й стрелковых дивизий в результате ожесточенных боев отбили у врага высоту.

С 13 по 26 сентября противник сумел потеснить соединения и части 62-й армии и ворваться в центр города, а на стыке двух армий – 62-й и 64-й — выйти к Волге. Но овладеть всем берегом р. Волги в районе Сталинграда врагу не удалось. Особенно упорные бои развернулись за овладение вокзалом, который 13 раз переходил из рук в руки.

Ставка ВГК постоянно подкрепляла оборонявшиеся войска резервами из глубины страны. Так, только с 23 июля по 1 октября на сталинградское направление прибыло 55 стрелковых дивизий, 9 стрелковых бригад, 7 танковых корпусов и 30 танковых бригад.

В связи с возросшим составом фронтов и большой протяженностью их полос Ставка ВГК 28 сентября упразднила единое командование Юго-Восточного и Сталинградского фронтов и переименовала Сталинградский фронт в Донской (командующий — генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский), а Юго-Восточный – в Сталинградский (командующий - генерал-полковник А.И. Еременко).

Второй штурм Сталинграда враг предпринял с 28 сентября по 8 октября. Немецкое верховное командование категорически требовало от Паулюса взять Сталинград любой ценой и в самые ближайшие дни. Гитлер, выступая в рейхстаге 30 сентября 1942 г., заявил: «Мы штурмуем Сталинград и возьмем его – на это вы можете положиться... Если мы что-нибудь заняли, оттуда нас не сдвинуть».

Сражение под стенами Сталинграда развертывалось с неослабевающей силой. С 27 сентября по 4 октября происходили упорные бои на северных окраинах города за рабочие поселки Красный Октябрь и Баррикады. Одновременно враг вел наступление в центре города в районе Мамаева кургана (ему удалось закрепиться на западном склоне) и на правом фланге 62-й армии в районе Орловки. Темпы продвижения немецких частей в течение дня составляли от 100 до 300 м.

В первые дни октября 1942 г. соединения и части 62-й армии занимали оборону вдоль правого берега Волги в полосе шириной 25 км. При этом удаление переднего края от уреза воды составляло на отдельных участках не более 200 м. Хотя в руках противника уже находилась территория пяти районов города из семи, ему так и не удалось овладеть центральной набережной с переправами, через которые в город поступали войска, вооружение, продовольствие, топливо и отправлялись раненые.

Германское верховное командование было крайне недовольно действиями 6-й армии в Сталинграде и торопило ее командующего как можно быстрее захватить весь город. В течение первой половины октября оно перебросило из Германии дополнительные силы для усиления 6-й армии: 200 тыс. пополнения, 30 артиллерийских дивизионов (около 1000 орудий), 40 инженерно-штурмовых батальонов, предназначенных для штурма города и ведения уличных боев. Над соединениями 62-й армии превосходство было создано в силах и средствах до 4–5 раз.

Третий, самый ожесточенный, с применением большого количества огневых средств штурм города начался 14 октября. Соединения и части 62-й армии, даже разделенные друг от друга противником, продолжали оборонять полосу, вытянутую вдоль набережной р. Волги. 138-я стрелковая дивизия (командир дивизии - полковник И.И. Людников), отрезанная от главных сил армии, удерживала полосу вдоль берега по фронту 700 м и в глубину 400 м. В составе дивизии было всего 500 человек личного состава.
Ожесточенность противоборства достигла своего наивысшего предела. Бои шли за каждый квартал, переулок, за каждый дом, за каждый метр земли. В одном доме советские и немецкие подразделения могли занимать разные этажи. Всемирную известность получили подвиги бойцов «Дома Павлова», удерживавшие его в течение 58 дней. Враг по этому дому наносил удары авиацией, вел артиллерийский и минометный огонь, но защитники дома не отступили ни на шаг. Состав защитников «Дома Павлова» был многонациональным: 11 русских, 6 украинцев, грузин, казах, узбек, еврей и татарин.

 

Весь личный состав от солдата до генерала был проникнут одним желанием – уничтожить врага, посягнувшего на свободу и независимость Родины. Девизом для всех советских воинов стали слова снайпера В.Г. Зайцева: «Для нас, бойцов и командиров 62-й армии, за Волгой земли нет. Мы стояли и будем стоять насмерть!». По окончании Сталинградской битвы В.Г. Зайцеву будет присвоено звание Героя Советского Союза.

Целый месяц шли напряженные бои на всем протяжении полосы обороны 62-й и 64-й армий, но противнику так и не удалось прорвать оборону советских войск и овладеть всем городом, в том числе его прибрежной частью.

Однако Гитлер и его окружение, не желая считаться с очевидным провалом своих планов захвата Сталинграда, продолжали категорически требовать от войск нового наступления.

Четвертый штурм Сталинграда начался 11 ноября. В бой против 62-й армии были брошены пять пехотных и две танковые дивизии. Положение и состояние 62-й армии было крайне тяжелым. В ее составе насчитывалось: личного состава – 47 тыс. человек, около 800 орудий и минометов и 19 танков. К этому времени полоса ее обороны была расчленена на три части.
Вот как видел картину этих ожесточенных наступательных боев немецкий офицер, командир батальона: «...На русские позиции обрушивается залп за залпом. Там уже не должно быть ничего живого. Беспрерывно бьют тяжелые орудия. Навстречу первым лучам восходящего солнца в просветленном небе несутся бомбардировщики с черными крестами... Они пикируют и с воем сбрасывают на цель свой бомбовый груз... Еще каких-нибудь 20 метров, и они (немецкая пехота) уже займут передовые русские позиции! И вдруг они залегают под ураганным огнем. Слева короткими очередями бьют пулеметы. В воронках и на огневых точках появляется русская пехота, которую мы уже считали уничтоженной. Нам видны каски русских солдат. Каждое мгновение мы видим, как валятся наземь и уже больше не встают наши наступающие солдаты, как выпадают у них из рук винтовки и автоматы».

В боях на территории Сталинграда длительных пауз или затишья не было — бои шли непрерывно. Сталинград для немцев представлял своеобразную «мельницу», которая перемалывала сотнями, тысячами немецких солдат и офицеров, уничтожая танки и самолеты. В письмах немецких солдат образно и реально описывается обстановка боя в городе: «Сталинград – это ад на земле, Верден, Красный Верден с новым вооружением. Мы атакуем ежедневно. Если нам удастся утром занять 20 метров, вечером русские отбрасывают нас обратно». В другом письме немецкий ефрейтор сообщает матери: «Специального сообщения о том, что Сталинград наш, тебе еще долго придется ждать. Русские не сдаются, они сражаются до последнего человека».
 

К середине ноября продвижение немецких войск было остановлено на всем фронте. Враг был вынужден окончательно перейти к обороне. На этом стратегическая оборонительная операция Сталинградской битвы завершилась. Войска Сталинградского, Юго-Восточного и Донского фронтов выполнили свои задачи, сдержав мощное наступление врага на сталинградском направлении, создав предпосылки для контрнаступления.

В ходе оборонительных сражений вермахту были нанесены огромные потери: около 700 тыс. убитыми и ранеными, свыше 2 тыс. орудий и минометов, более 1000 танков и штурмовых орудий и свыше 1,4 тыс. боевых и транспортных самолетов. План немецкого командования на лето 1942 г. оказался сорванным. Советские войска при этом также понесли большие потери в личном составе – 644 тыс. человек, из них безвозвратные – 324 тыс. человек, санитарные - 320 тыс. человек. Потери вооружения составили: около 1400 танков, более 12 тыс. орудий и минометов и более 2 тыс. самолетов.

14 октября 1942 г. главное командование вермахта приняло решение о переходе к стратегической обороне на всем советско-германском фронте с задачей во что бы то ни стало удержать достигнутые рубежи и создать предпосылки для продолжения в 1943 г. наступления. В оперативном приказе № 1, предписывающем войскам переход к стратегической обороне, Гитлер, по сути, признал провал летнего наступления на востоке!

Сталинградская стратегическая оборонительная операция подготовила условия для перехода Красной Армии в контрнаступление с целью решительного разгрома врага под Сталинградом
Контрнаступление советских войск под Сталинградом (19 ноября 1942 г. - 2 февраля 1943 г.)

Стратегическая наступательная операция (контрнаступление под Сталинградом) войск Юго-Западного, Донского, Сталинградского, левого крыла Воронежского фронтов с участием Волжской военной флотилии, проводилась с 19 ноября 1942 г. по 2 февраля 1943 г. (кодовое наименование «Уран»). Ее замысел состоял в том, чтобы ударами с плацдармов на Дону в районах Серафимовича и Клетской и из района Сарпинских озер южнее Сталинграда разгромить войска, прикрывавшие фланги ударной группировки противника, и, развивая наступление по сходящимся направлениям на Калач-на-Дону, Советский, окружить и уничтожить его главные силы непосредственно под Сталинградом. Разработкой плана контрнаступления руководили генерал армии Г.К. Жуков и генерал-полковник А.М. Василевский.

За сравнительно короткий срок (с 1 октября по 18 ноября) из резерва Ставки на усиление фронтов сталинградского направления было переброшено четыре танковых, два механизированных и два кавалерийских корпуса, 17 отдельных танковых бригад и полков, 10 стрелковых дивизий и 6 бригад, 230 артиллерийских и минометных полков. Советские войска имели в своем составе около 1135 тыс. человек, около 15 тыс. орудий и минометов, свыше 1,5 тыс. танков и самоходных артиллерийских орудий. Состав ВВС фронтов был доведен до 25 авиационных дивизий, имевших свыше 1,9 тыс. боевых самолетов. Общее количество расчетных дивизий в трех фронтах доходило до 75. Однако эта мощная группировка советских войск имела особенность – около 60% личного состава войск было молодое пополнение, не имевшее еще боевого опыта.

Им противостояли немецкие 6-я и 4-я танковая армии, румынские 3-я и 4-я армии группы армий «Б», насчитывавшие более 1011 тыс. человек, около 10,3 тыс. орудий и минометов, 675 танков и штурмовых орудий, свыше 1,2 тыс. боевых самолетов. Наиболее боеспособные немецкие соединения были сосредоточены непосредственно в районе Сталинграда. Фланги их прикрывали румынские и итальянские войска, оборонявшиеся на широком фронте. Оборона противника на Среднем Дону и к югу от Сталинграда достаточной глубины не имела. В результате массирования сил и средств на направлениях главных ударов Юго-Западного и Сталинградского фронтов было создано значительное превосходство советских войск над противником: в людях – в 2–2,5 раза, артиллерии и танках – в 4–5 раз и более.

Наступление войск Юго-Западного фронта (командующий – генерал-лейтенант, с 7.12.1942 г. генерал-полковник Н.Ф. Ватутин) и 65-й армии Донского фронта началось 19 ноября после 80-минутной артиллерийской подготовки. К исходу дня наибольшего успеха достигли войска Юго-Западного фронта, продвинувшись на 25–35 км, они прорвали оборону румынской 3-й армии на двух участках: юго-западнее Серафимовича и в районе Клетской. Румынские 2-й и 4-й армейские корпуса были разгромлены, а их остатки с 5-м армейским корпусом, находившимся в районе Распопинской, охвачены с флангов. Соединения 65-й армии (командующий – генерал-лейтенант П.И. Батов), встретив ожесточенное сопротивление, к концу дня продвинулись на 3–5 км, но полностью прорвать первую полосу обороны противника не смогли.

20 ноября перешли в наступление войска Сталинградского фронта. «Первыми заиграли «катюши», писал генерал-полковник А.И. Еременко. – За ними начали свою работу артиллерия и минометы. Трудно передать словами те чувства, которые испытываешь, вслушиваясь в многоголосый хор перед началом наступления, но главное в них – это гордость за мощь родной страны и вера в победу. Еще вчера мы, крепко стиснув зубы, говорили себе: «Ни шагу назад!», а сегодня Родина приказала нам идти вперед...». В течение первого дня стрелковые дивизии прорвали оборону румынской 4-й армии и вклинились в оборону врага в юго-западном направлении на 20–30 км.

В ставке Гитлера стало известно о прорыве обороны севернее и южнее Сталинграда и о разгроме румынских войск на обоих флангах. Но резервов в составе группы армий «Б» практически не было. Нужно было снимать дивизии с других участков фронта. Советские войска упорно продолжали наступать, все больше охватывая с юго-запада группировку войск Паулюса.

За 2 дня боев войска фронтов нанесли тяжелое поражение румынским 3-й и 4-й армиям. 21 ноября 26-й и 4-й танковые корпуса Юго-Западного фронта вышли в район Манойлина и, повернув на восток, по кратчайшему пути устремились к Дону, в район Калача. 26-й танковый корпус, захватив мост через Дон, 22 ноября занял Калач. Навстречу подвижным соединениям Юго-Западного фронта выдвигались подвижные соединения Сталинградского фронта.
 

23 ноября части 26-го танкового корпуса стремительно вышли к Советскому и соединились с соединениями 4-го механизированного корпуса. Подвижные соединения Юго-Западного и Сталинградского фронтов, выйдя в район Калач, Советский, Мариновка, завершили окружение немецких войск. В котле оказались 22 дивизии и более 160 отдельных частей, входивших в состав 6-й и 4-й танковой армий, общей численностью около 300 тыс. чел. Такого окружения немецких войск за все время Второй мировой войны еще не было.

В тот же день капитулировала распопинская группировка противника. Это была первая в Великой Отечественной войне капитуляция крупной группировки врага перед советскими войсками. Всего в районе станицы Распопинской было взято в плен свыше 27 тыс. солдат и офицеров двух румынских корпусов.

Вот как оценивал в то время офицер разведотдела немецкого армейского корпуса складывающуюся обстановку: «Ошеломленные и растерянные, мы не сводили глаз с наших штабных карт – нанесенные на них жирные красные линии и стрелы, обозначали направления многочисленных ударов противника, его обходные маневры, участки прорывов. При всех наших предчувствиях мы и в мыслях не допускали возможности такой чудовищной катастрофы!».

30 ноября операция по окружению и блокированию немецкой группировки завершилась. Советскими войсками были созданы два фронта окружения – внешний и внутренний. Общая протяженность внешнего фронта окружения составляла около 450 км. Максимальное расстояние между внешним и внутренним фронтами окружения на Юго-Западном фронте достигало 100 км, а на Сталинградском – от 20 до 80 км. Глубина продвижения советских войск за 12 дней операции составила от 40 до 120 км при средних темпах наступления стрелковых соединений от 6 до 20 км в сутки и до 35 км в сутки – для подвижных групп. Однако с ходу рассечь попавшие в котел немецкие войска не удалось. Одной из причин этого была ошибка в оценке численности окруженной группировки врага – 80–90 тыс. человек. Соответственно, были уменьшены данные и о ее вооружении.

 

Верховное командование вермахта предприняло попытку вызволить попавшие в окружение соединения и части. Была спланирована специальная операция по их деблокированию, получившая кодовое наименование «Зимняя гроза». Для ее реализации была создана специальная группа армий «Дон», в составе которой насчитывалось до 30 дивизий. Общее руководство операцией возлагалось на генерал-фельдмаршала Э. Манштейна, непосредственное руководство и исполнение – на генерал-полковника Г. Гота. Она началась 12 декабря . Мощным ударом из района Котельниковского (г. Котельниково) противнику удалось прорвать оборону советских войск и продвинуться к исходу дня на 25 км. Развернулись исключительно ожесточенные бои с применением большого количества танков. Натиск немецких войск продолжался с нарастающей силой и при активной поддержке авиации. К концу 19 декабря танкам генерала Гота оставалось пройти до окруженной группировки всего 35–40 км. В штаб 6-й армии уже летели радиограммы: «Держитесь, освобождение близко!», «Держитесь, мы придем!». Манштейн обратился к Гитлеру с просьбой разрешить Паулюсу идти на прорыв навстречу группе Гота. Но Гитлер поставил условие: «Сталинград должен быть удержан!». В ответной радиограмме Паулюс доложил, что решать одновременно две задачи его армия не в состоянии.

На пути немецких танковых дивизий непреодолимой преградой стала срочно выдвинутая из резерва Ставки ВГК 2-я гвардейская армия (командующий – генерал-лейтенант Р.Я. Малиновский). Это было мощное, полностью укомплектованное личным составом и вооружением общевойсковое соединение (122 тыс. человек, 2 тыс. орудий и минометов, 470 танков). В ожесточенном сражении, которое развернулось на берегах реки Мышкова 20–23 декабря, противник понес большие потери и полностью исчерпал свои наступательные возможности. К исходу 23 декабря он был вынужден перейти к обороне.

В это же время по решению Ставки ВГК с 25 ноября по 20 декабря силами войск Западного (командующий – генерал-полковник И.С. Конев) и Калининского (генерал-полковник М.А. Пуркаев) фронтов была проведена наступательная операция под кодовым названием «Марс». Активными наступательными действиями они сковали до 30 дивизий противника, не позволив немецкому командованию перебрасывать войска с этого участка фронта под Сталинград, где в это время развернулись главные события. Более того, противник был вынужден направить сюда еще четыре танковые и моторизованную дивизии из резервов главного командования и группы армий «Центр».

В ходе наступления (операция «Малый Сатурн»), начавшегося утром 16 декабря, советские войска за 8 дней прорвали оборону противника в полосе шириной до 340 км, продвинулись на 150–200 км и вышли в тыл группы армий «Дон». На Среднем Дону было разгромлено 72 дивизии врага. Он потерял 120 тыс. человек (в том числе 60,5 тыс. пленными). Потери советских войск также были значительны – 95,7 тыс. человек (из которых – 20,3 тыс. безвозвратные). Но самое важное, противник израсходовал резервы, предназначенные для наступления на Сталинград, и отказался от дальнейших попыток деблокировать окруженную там группировку. Разгром итальянских войск на Дону вызвал буквально шок в Риме. Взаимоотношения между Римом и Берлином резко ухудшились. Италия фактически перестала быть союзником Германии.

К этому времени соединения и части немецкой 6-й армии были надежно блокированы на земле и с воздуха. Общая площадь, занимаемая ими, составляла более 1500 кв. км, протяженность по периметру – 174 км, с севера на юг – 35 км, с запада на восток – 43 км. Внешний фронт от кольца окружения был удален на 170–250 км.
Воздушная блокада окруженной немецкой группировкой фактически лишала доставку в «котел» продовольствия, боеприпасов, горючего и других средств. Немецкие войска испытывали лишения от холода (температура в конце декабря и в январе доходила до минус 20–30 градусов) и голода. В солдатском рационе конина стала роскошью, немцы охотились за собаками, кошками, воронами. Вот как описывает бедствия 6-й армии полковник Динглер: «...До рождества 1942 года (26 декабря) войскам выдавалось по 100 граммов хлеба в день на человека, а после рождества этот паек был сокращен до 50 граммов. Позднее и эти 50 граммов хлеба получали лишь те части, которые непосредственно вели боевые действия; в штабах, начиная от полка и выше, хлеба совсем не выдавали. Остальные питались жидким супом, который старались сделать более крепким, вываривая лошадиные кости».

Немецкий историк Ф. Меллентин в книге «Танковые сражения 1939–1945 гг.» дает описание гибели 6-й армии: «Шестая армия была обречена, и теперь уже ничто не могло спасти Паулюса. Даже если бы каким-то чудом и удалось добиться у Гитлера согласия на попытку прорваться из окружения, измученные и полуголодные войска не сумели бы разорвать кольцо русских, у них не было бы транспортных средств, чтобы отступить к Ростову по покрытой ледяной коркой степи. Армия погибла бы во время марша, подобно солдатам Наполеона в период отступления от Москвы к реке Березине».

Несмотря на катастрофическое положение 6-й армии, ее командующий продолжал выполнять категорические требования фюрера. «То, что мы отсюда не уйдем, должно стать фанатическим принципом», - заявлял Гитлер.

Ставкой ВГК был разработан план операции по ликвидации окруженной группировки, получившей кодовое наименование «Кольцо». Ликвидация окруженного противника была возложена на войска Донского фронта (командующий – генерал-лейтенант, с 15 января 1943 г. – генерал-полковник К.К. Рокоссовский). В составе войск фронта на начало операции насчитывалось 212 тыс. человек личного состава, 257 танков, 6860 орудий и минометов, 300 боевых самолетов.

Окруженная немецкая группировка еще сохраняла боеспособность и перед началом операции имела следующий состав: личного состава 250 тыс. человек, 4130 орудий и минометов, 300 танков и 100 самолетов. Однако морально-психологическое и физическое состояние окруженных войск было крайне тяжелым. Несмотря на безысходность положения, из Берлина продолжали поступать телеграммы «Стоять до конца!».

8 января командование Донского фронта предъявило ультиматум командованию окруженных с требованием прекратить бессмысленное сопротивление и принять условия капитуляции. Ультиматум, подписанный представителем Ставки ВГК Н.Н. Вороновым и командующим Донским фронтом К.К. Рокоссовским, был передан по радио в штаб Ф. Паулюса и доставлен парламентерами. Однако командующий немецкой 6-й армией в письменной форме отклонил предложение советского командования.

Войска Донского фронта перешли в наступление утром 10 января 1943 г. практически одновременно со всех направлений, постепенно сжимая кольцо окружения. Противник, с отчаянием обреченных оказывал упорное сопротивление, отражая атаки советских войск. 21 января, несмотря на ухудшение положения окруженной группировки в связи с потерей аэродрома в районе Питомника, через который противник в основном осуществлял снабжение войск, немецкое командование вновь отклонило предложение о капитуляции.

24 января Ф. Паулюс по радио доносил в ставку фюрера (дается в сокращении): «...На южном, северном и западном фронтах отмечены явления разложения дисциплины. Единое управление войсками невозможно... 18 тысячам раненых не оказывается самая элементарная медицинская помощь... фронт разорван... дальнейшая оборона бессмысленна. Катастрофа неизбежна. Для спасения еще оставшихся в живых людей прошу немедленно дать разрешение на капитуляцию. Паулюс».

Гитлер раздраженно ответил короткой телеграммой: «Запрещаю капитуляцию! Армия должна удерживать свои позиции до последнего человека и до последнего патрона!».

К исходу 26 января части 21-й армии (командующий – генерал-лейтенант И.М. Чистяков) соединились в районе поселка Красный Октябрь и на Мамаевом кургане с наступавшими из Сталинграда частями 62-й армии. Противник в городе был рассечён на две части – южную группу (остатки девяти дивизий) во главе с Ф. Паулюсом и северную группу (остатки двенадцати дивизий) в районе заводов «Тракторного» и «Баррикады».

28 января южная группа противника была расчленена еще на две части. Теперь в Сталинграде образовались три изолированные группировки, продолжавшие вести безнадежную борьбу. В ночь на 31 января в комнату Паулюса, которая находилась в подвале универмага, вошел начальник штаба 6-й армии генерал-лейтенант А. Шмидт и подал ему лист бумаги со словами: «Поздравляю вас с производством в генерал-фельдмаршалы». Это была последняя радиограмма, полученная в «котле» от Гитлера. 31 января южная группа была вынуждена прекратить бессмысленное сопротивление. В этот же день сдался в плен и командующий 6-й армией вместе с генералами и офицерами штаба.

Северная группа войск 6-й армии под командованием генерала пехоты К. Штреккера еще продолжала бессмысленное кровопролитное сопротивление. Из ставки Гитлера в эту группу был передан приказ: сражаться до последнего патрона, умереть, но в плен не сдаваться. Советское командование решило по этой группе нанести мощный огневой удар. На 6-километровом участке было сосредоточено до 1 тыс. орудий и минометов. 1 февраля лавина огня обрушилась на позицию врага.

Командующий 65-й армией генерал-лейтенант П.И. Батов в своих воспоминаниях об этом писал: «…И вот вся эта мощь загрохотала. После 3–5 минут из блиндажей, подвалов, из-под танков начали выскакивать, выползать гитлеровцы. Одни бежали, другие становились на колени, обезумев, вздымали к небу руки. Некоторые обратно бросались в укрытие и скрывались среди столбов из дыма и снова выскакивали...». Одновременно на противника обрушила бомбовые удары авиация. Немецкие солдаты и офицеры сдавались в плен толпами, бросая оружие.

2 февраля северная группа войск противника капитулировала. Свыше 40 тыс. немецких солдат и офицеров под командованием генерала К. Штреккера сложили оружие. Боевые действия на берегу Волги прекратились. В ходе ликвидации окруженной немецкой группировки с 10 января по 2 февраля 1943 г. войска Донского фронта разгромили 22 дивизии и 149 частей усиления и обслуживания. Были взяты в плен 91 тыс. человек, в том числе 2500 офицеров и 24 генерала. На поле боя после ликвидации окруженной группировки было подобрано и захоронено около 140 тыс. человек противника.

                В связи с полной ликвидацией окруженных войск противника боевые действия в городе Сталинграде и в районе Сталинграда прекратились в 16.00 2.02.1943 года.

Сталинградская битва завершилась блестящей победой советских Вооруженных Сил. Она положила начало коренному перелому не только в ходе Великой Отечественной войны, но и во всей Второй мировой войне в целом. В ходе ее фашистский блок потерял четвертую часть сил, действовавших на советско-германском фронте. Были разгромлены немецкие 6-я и 4-я танковая армии, румынские 3-я, 4-я и итальянская 8-я армии. Общие потери врага убитыми, ранеными, пленными и пропавшими без вести составили около 1,5 млн человек, в связи с чем в Германии впервые за годы войны был объявлен национальный траур. Потери Красной Армии составили около 1130 тыс. человек (из которых около 480 тыс. безвозвратные). Стратегическая инициатива прочно и окончательно перешла в руки советского Верховного Главнокомандования, были созданы условия для развертывания общего наступления Красной Армии и массового изгнания захватчиков с оккупированной территории СССР. Победа под Сталинградом подняла международный авторитет Советского Союза и его Вооруженных Сил, укрепила антигитлеровскую коалицию.

Поражение в Сталинградской битве явилось морально-политическим потрясением для всей Германии, поколебало ее внешнеполитические позиции, подорвало доверие сателлитов. Япония убедилась в нецелесообразности начала военных действий против СССР, Турция, несмотря на нажим Германии, стремилась сохранить нейтралитет.

Немецкие авторы, как правило, тенденциозно освещающие события на советско-германском фронте, вынуждены были признать реальное поражение Германии. Генерал З. Вестфаль писал: «Поражение под Сталинградом повергло в ужас, как немецкий народ, так и его армию. Никогда прежде за всю историю Германии не было случая столь страшной гибели такого количества войск». Немецкий историк В. Герлиц в книге «История второй мировой войны» подчеркивал: «Катастрофа под Сталинградом была великим поворотом не только во внутриполитическом отношении, но и также во внешнеполитическом смысле. Она имела своим следствием тяжелое потрясение всей сферы германского владычества в Европе».

Победа в Сталинградской битве показала возросшие возможности Красной Армии и советского военного искусства. В Сталинградской битве были органически связаны между собой стратегические оборонительные и наступательные операции групп фронтов, завершившиеся окружением и уничтожением крупной группировки противника. Победа под Сталинградом явилась результатом несгибаемой стойкости, мужества и массового героизма советских войск. За боевые отличия, проявленные в ходе Сталинградской битвы, 44 соединениям и частям были присвоены почетные наименования, 55 – награждены орденами, 183 – преобразованы в гвардейские. Десятки тысяч солдат и офицеров удостоены правительственных наград. 112 наиболее отличившихся воинов стали Героями Советского Союза.

К 20-летию Победы в Великой Отечественной войне город-герой Волгоград был награжден орденом Ленина и медалью «Золотая Звезда». В целях увековечения победы под Сталинградом Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 декабря 1942 г., еще до окончания битвы, была учреждена медаль «За оборону Сталинграда», которой были награждены более 700 тыс. участников битвы.

Победа Красной Армии под Сталинградом вызвала огромный политический и трудовой подъем всего советского народа. Она вселила веру в скорейшее освобождение территории СССР от коричневой чумы, укрепила моральный дух воинов на фронте, тружеников тыла на дальнейшее усиление борьбы с врагом и обеспечение фронта всем необходимым.

 

 

                                  Внук Антона Головатого

                помог победить фашистов под Сталинградом

Если военная стратегия – искусство, то дезинформация в военном деле – стратегическое искусство.

Битва за Сталинград, в которой в конце 1942-го - начале 1943 гг. принимало участие несколько советских фронтов, шла не только на зимних просторах между Волгой и Доном, но и в эфире, где бескомпромиссные бои вели разведки Советского Союза и фашистской Германии. Эта тайная битва за Сталинград началась раньше, чем грандиозная битва на Волге, но имела чрезвычайно важное значение.

С советской стороны в войне в эфире принимали участие специалисты Главного управления Государственной безопасности Народного комиссариата внутренних дел (ГУ ГБ НКВД) СССР и Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии (ГРУ ГШ КА). Они стремились скрыть от немецкого командования переброску войск, формирование и места сосредоточения резервов, дислокацию командных пунктов и узлов связи, а также разгадать планы командования вермахта.

Добиваясь решения этой задачи, офицеры разведки НКВД провели десятки сложных операций. В ходе этих операций решались дезинформационные задачи тактического и оперативного уровня. Длительное время советские контрразведчики искали и путь, который позволил бы им организовать передачу противнику дезинформационных сведений стратегического характера. С этой целью в январе 1942 г. в ГУ ГБ НКВД была начата оперативная игра под кодовым названием «Монастырь», которая затем переросла в операции «Курьеры» и «Березино» и закончилась в начале 1945 г. Участники этой операции добились уникальных результатов.

Первоначально операция «Монастырь» разрабатывалась нашей группой и Секретно-политическим управлением НКВД, а затем с июля 1941 года в тесном взаимодействии с ГРУ. «Целью операции «Монастырь», - как пишет бессменным руководитель 4-го Управления НКВД СССР до самой Победы комиссар государственной безопасности 3-го ранга, что соответствовало званию генерал-лейтенанта: - являлось наше проникновение в агентурную сеть абвера, действовавшую на территории Советского Союза. Для этого мы быстро создали прогерманскую антисоветскую организацию «Престол», ищущую контакты с германским верховным командованием. Несмотря на основательные чистки 20-х и 30-х годов, многие представители русской аристократии остались в живых; правда, все они были под наблюдением, а некоторые стали нашими важными осведомителями и агентами.

Анализируя материалы и состав агентуры, предоставленной в наше распоряжение контрразведкой НКВД, было решено использовать в качестве приманки некоего Глебова, бывшего предводителя дворянского собрания Нижнего Новгорода. К тому времени Глебову было уже за семьдесят. Этот человек пользовался известностью в кругах бывшей аристократии: именно он приветствовал в Костроме в 1915 году царскую семью по случаю торжественного празднования 300-летия Дома Романовых Жена Глебова была своим человеком при дворе последней российской императрицы Александры Федоровны Словом, из всех оставшихся в живых представителей русской знати Глебов показался нам наилучшей кандидатурой. В июле 1941 года он, почти нищий, ютился в Новодевичьем монастыре.

Конечно, никаких даже самых элементарных азов разведывательной работы он не знал. Наш план состоял в том, чтобы Глебов и второй человек, также знатного рода (это был наш агент), заручились доверием немцев. Наш агент — Александр Демьянов («Гейне») и его жена, тоже агент НКВД, посетили церковь Новодевичьего монастыря под предлогом получить благословение перед отправкой Александра на фронт в кавалерийскую часть Большинство служителей монастыря были тайными осведомителями НКВД. Во время посещения церкви Демьянова познакомили с Глебовым. Оказалось, что история семьи Демьяновых в общих чертах была известна Глебову. Между ними завязались сердечные отношения; Демьянов проявлял жадный интерес к истории России, а у Глебова была ностальгия по прошлым временам. Глебов дорожил обществом своего нового друга, а тот стал приводить на встречи с ним других людей, симпатизировавших Глебову и жаждавших с ним поближе познакомиться. Это были либо доверенные лица НКВД, либо оперативные сотрудники. Каждую из таких встреч организовывал Маклярский, лично руководивший агентом Демьяновым».

Александр Демьянов действительно принадлежал к знатному роду: его прадед Антон Головатый был инициатором переселения черноморских казаков на Кубань, последним избранным кошевым атаманом Черноморского казачьего войска (в книге Судоплатова - первым атаманом кубанского казачества – авт.), а отец, офицер царской армии, пал смертью храбрых в 1915 году. Дядя Демьянова, младший брат его отца, был начальником контрразведки белогвардейцев на Северном Кавказе. Схваченный чекистами, он скончался от тифа по пути в Москву. Мать Александра, выпускница Бестужевских курсов, признанная красавица в Санкт-Петербурге, пользовалась широкой известностью в аристократических кругах бывшей столицы. Бури Октябрьской революции, Гражданской войны и прочие суровые испытания застали жену и сына есаула Петра Демьянова в Анапе. Им предлагали бежать во Францию, но госпожа Демьянова отказалась покидать Россию. Ее лично знал генерал Улагай, один из лидеров белогвардейской эмиграции, активно сотрудничавший с немцами с 1941 по 1945 год. Детство самого Александра было омрачено картинами террора — как белого, так и красного, — которые ему пришлось наблюдать во время гражданской войны, когда его дядя сражался под командованием Улагая.

После того как мать отказалась эмигрировать, они возвратились в Петроград, где Демьянов работал электриком: его исключили из Политехнического, куда он поступил, умолчав о своем прошлом (получить высшее техническое образование ему в то время было невозможно из-за непролетарского происхождения). В 1929 году ГПУ Ленинграда по доносу его друга Терновского арестовало Александра за незаконное хранение оружия и антисоветскую пропаганду. На самом деле пистолет был подброшен. В результате проведенной акции Александр был принужден к негласному сотрудничеству с ГПУ. Благодаря происхождению его нацелили на разработку связей оставшихся в СССР дворян с зарубежной белой эмиграцией и пресечение терактов. Кстати, в 1927 году Александр был свидетелем взрыва Дома политпросвещения белыми террористами в Ленинграде. Александр стал работать на нас, используя семейные связи.

Вскоре его перевели в Москву, где он получил место инженера-электрика на Мосфильме. В ту пору культурная жизнь столицы сосредоточилась вокруг киностудии. Приятная внешность и благородные манеры позволили Демьянову легко войти в компанию киноактеров, писателей, драматургов и поэтов. Свою комнату в коммунальной квартире в центре Москвы он делил с одним актером МХАТа. Его устроили на довольно редкую по тем временам вещь — отныне в Манеже у него была своя лошадь! Естественно, что это обстоятельство расширило его контакты с дипломатами. Александр дружил с известным советским режиссером Михаилом Роммом и другими видными деятелями культуры. НКВД позволял элитной группе художественной интеллигенции и представителям бывшей аристократии вести светский образ жизни, ни в чем их не ограничивая, но часть этих людей была завербована, а за остальными велось тщательное наблюдение, с тем, чтобы использовать в будущем в случае надобности.

Демьянова «вели» Ильин и Маклярский. Он не использовался как мелкий осведомитель, в его задачу входило расширять круг знакомств среди иностранных дипломатов и журналистов — завсегдатаев ипподрома и театральных премьер. Появление Демьянова в обществе актеров, писателей и режиссеров было столь естественным, что ему легко удавалось заводить нужные связи. Он никогда не скрывал своего происхождения, и это можно было без труда проверить в эмигрантских кругах Парижа, Берлина и Белграда. В конце концов Демьяновым стали всерьез интересоваться сотрудники немецкого посольства и абвер.

В канун войны Александр сообщил, что сотрудник торгового представительства Германии в Москве как бы вскользь упомянул несколько фамилий людей, близких к семье Демьяновых до революции. Проинструктированный соответствующим образом Ильиным Демьянов не проявил к словам немца никакого интереса: речь шла о явной попытке начать его вербовку, а в этих случаях не следовало показывать излишнюю заинтересованность. Возможно, с этого момента он фигурировал в оперативных учетах немецкой разведки под каким-то кодовым именем. Позднее, как видно из воспоминаний Гелена, шефа разведки генштаба сухопутных войск, ему было присвоено имя «Макс».

Первый контакт с немецкой разведкой в Москве коренным образом изменил его судьбу: отныне в его агентурном деле появилась специальная пометка, поставленная Маклярским. Это означало, что в случае войны с немцами Демьянов мог стать одной из главных фигур, которой заинтересуются немецкие спецслужбы. К началу войны агентурный стаж Александра насчитывал почти десять лет. Причем речь шла о серьезных контрразведывательных операциях, когда ему приходилось контактировать с людьми, не думавшими скрывать свои антисоветские убеждения. В самом начале войны Александр записался добровольцем в кавалерийскую часть, но ему была уготована другая судьба: он стал одним из наиболее ценных агентов, переданных в мое распоряжение для выполнения спецзаданий. В июле 1941 года Горлинский, начальник Секретно-политического управления НКВД, и я обратились к Берии за разрешением использовать Демьянова вместе с Глебовым для проведения в тылу противника операции «Монастырь». Для придания достоверности операции «Монастырь» в ней были задействованы поэт Садовский, скульптор Сидоров, которые в свое время учились в Германии и были известны немецким спецслужбам, их квартиры в Москве использовались для конспиративных связей.

Как я уже упоминал, наш замысел сводился к тому, чтобы создать активную прогерманскую подпольную организацию «Престол», которая могла бы предложить немецкому верховному командованию свою помощь при условии, что ее руководители получат соответствующие посты в новой антибольшевистской администрации на захваченной территории. Мы надеялись таким образом выявить немецких агентов и проникнуть в разведсеть немцев в Советском Союзе. Агентурные дела «Престол» и «Монастырь» быстро разбухали, превращаясь в многотомные. Несмотря на то, что эти операции были инициированы и одобрены Берией, Меркуловым, Богданом Кобуловым и другими, впоследствии репрессированными высокопоставленными сотрудниками органов госбезопасности, они остаются классическим примером работы высокого уровня профессионализма, вошли в учебники и преподаются в спецшколах, разумеется, без ссылок на действительные имена задействованных в этой операции агентов и оперативных работников.

Радиоигра, планировавшаяся вначале как средство выявления лиц, сотрудничавших с немцами, фактически переросла в противоборство между НКВД и абвером.

После тщательной подготовки Демьянов («Гейне») перешел в декабре 1941 года линию фронта в качестве эмиссара антисоветской и пронемецкой организации «Престол». Специальную подготовку к выполнению сложного задания разведки Демьянов проходил под руководством сотрудника разведки НКВД Фишера, в будущем ставшего известным как легендарный разведчик Рудольф Абель. Опытный инструктор в короткий срок обучил Демьянова способам поддержания радиосвязи с Центром, а также другим важным навыкам разведывательной деятельности. Фишер, видимо, смог убедить Демьянова в том, что он сможет выполнить трудное задание разведки. По крайней мере, не без его оценки в характеристике Демьянова было записано: «…В течение всего времени, занимавшего подготовку к операции, «Гейне» чувствовал себя хорошо, настроение его было бодрое, приподнятое, чувствовалась твердая уверенность в успешном выполнении задания…».

Немецкая фронтовая группа абвера отнеслась к перебежчику с явным недоверием. Больше всего немцев интересовало, как ему удалось пройти на лыжах по заминированному полю. Александр сам не подозревал об опасности и чудом уцелел. Его долго допрашивали, требовали сообщить о дислокации войск на линии фронта, затем инсценировали расстрел, чтобы заставить под страхом смерти признаться в сотрудничестве с советской разведкой. Ничего не добившись, Александра перевели в Смоленск. Там его допрашивали офицеры абвера из штаба «Валли». Недоверие стало постепенно рассеиваться. Демьянову поверили после того, как навели о нем справки в среде русской эмиграции, и убедились, что он не вовлекался до войны в разведывательные операции, проводившиеся ОГПУ — НКВД через русских эмигрантов. Немцам было известно, что русская эмиграция нашпигована агентами НКВД, действовавшими весьма эффективно: многие эмигранты охотно сотрудничали с нами из патриотических соображений и чувства вины перед Родиной. Это позволяло сводить на нет все попытки белой эмиграции проводить теракты и организовывать диверсии. Кроме того, выяснилось, что перед войной агенты абвера вступали с ним в контакт, разрабатывали его в качестве источника и в берлинском досье он фигурировал под кодовым именем «Макс». Абвер сделал ставку на «Макса».

Александр прошел курс обучения в школе абвера. Единственной трудностью для него было скрывать, что он умеет работать на рации и знает шифровальное дело. Немцы были буквально в восторге, что завербовали столь способного агента. Это облегчало и нашу работу, так как он мог быть заброшен к нам в тыл без радиста.

Теперь немцы поставили перед Демьяновым («Максом») конкретные задачи: он должен был осесть в Москве и создать, используя свою организацию и связи, агентурную сеть с целью проникновения в штабы Красной Армии. В его задачи входила также организация диверсий на железных дорогах.

В феврале 1942 года немцы забросили «Макса» на парашюте на нашу территорию вместе с двумя помощниками. Время для этого они выбрали неудачное: в снежном буране все трое потеряли друг друга и добирались из-под Ярославля в Москву поодиночке. Александр связался с нами и быстро освоился с обязанностями резидента немецкой разведки. Оба помощника вскоре были арестованы. Задание «Макса» состояло в том, чтобы, используя возможности организации «Престол», активизировать антисоветскую пропаганду среди местного населения в Москве, Ярославле и других городах, вести агитацию за прекращение войны, развернуть диверсионную деятельность и активизировать усилия «Престола» по созданию своих подпольных ячеек в промышленных и областных городах СССР.

После доклада о проделанной работе Судоплатову Демьянов встретился и с Садовским, руководителем «Престола». Шеф монархической организации одобрил действия своего связника и стал ждать указаний из-за линии фронта.

9 апреля 1942 г. «Макс» вышел в эфир и доложил в «Сатурн»: «…Сбросили вместо Пушкино в районе Рыбинска, оттуда с трудом добрался… Ваши указания о работе переданы руководству. Никого сейчас не присылайте, ибо контроль всюду усилен. Слушайте меня между 15 и 20 этого месяца. Макс».

30 апреля Демьянов получил указание из «Сатурна»: «…Нам интересны формирование новых частей, транспорт с отметкой направлений, даты, грузовые колонны».

Так начались интенсивные сеансы радиосвязи «Гейне» - «Макса» с «Сатурном». Им предшествовало еще несколько важных оперативных мероприятий, проведенных Судоплатовым и его помощниками и направленных на поиск путей подготовки информационных текстов радиограмм «Макса». Эти тексты должны были содержать дезинформацию важного характера, которую немецкая разведка не могла бы проверить. Лучший способ прикрыть такую дезинформацию - ее маскировка достоверными сведениями.

Чтобы не передать что-то лишнее противнику и не навредить своим, Судоплатов обратился за содействием в Генеральный штаб. Взаимодействовать с Судоплатовым было поручено генерал-майору Сергею Матвеевичу Штеменко, в 1942 г. - начальнику направления оперативного управления Генерального штаба.

 Немцы начали посылать курьеров для связи с «Максом». Большинство этих курьеров мы сделали двойными агентами, а некоторых арестовали. Всего мы задержали более пятидесяти агентов абвера, посланных на связь.

Александр как разведчик имел полную поддержку семьи, что было для нас большой удачей. Детали его разведывательной деятельности были известны его жене и тестю. Нарушая правила, мы пошли на это по простой и представлявшейся нам разумной причине. Заключалась она в следующем.

Его жена Татьяна Березанцова работала на Мосфильме ассистентом режиссера и пользовалась большим авторитетом среди деятелей кино и театра. Тесть, профессор Березанцов, считался в московских академических кругах медицинским богом и был ведущим консультантом в кремлевских клиниках. Ему, одному из немногих специалистов такого уровня, разрешили частную практику. Березанцова хорошо знали и в дипкорпусе, что было для нас очень важно. В то время ему было за пятьдесят, высокообразованный, он прекрасно говорил на немецком (получил образование в Германии), французском и английском языках. Его квартира использовалась как явочная для подпольной организации «Престол», а позднее для контактов с немцами. НКВД понимал, что немцы легко могут проверить, кто проживает в этой квартире, и казалось естественным, что вся семья, корни которой уходили в прошлое царской России, может быть вовлечена в антисоветский заговор.

По предложению Судоплатова первая группа немецких агентов должна была оставаться на свободе в течение десяти дней, чтобы мы смогли проверить их явки и узнать, не имеют ли они связи еще с кем-то, кроме Александра («Макса»). Берия и Кобулов предупредили Павла Судоплатова, что, если в Москве эта группа устроит диверсию или теракт, ему не сносить головы.

Жена Александра растворила спецтаблетки в чае и водке, угостила немецких агентов у себя на квартире, и, пока под действием снотворного они спали, наши эксперты успели обезвредить их ручные гранаты, боеприпасы и яды. Правда, часть боеприпасов имела дистанционное управление, но специалисты считали, что в общем эти агенты разоружены. Подобные операции на квартире Александра были весьма рискованным делом: «гости», как правило, отличались отменными физическими данными и несколько раз, несмотря на таблетки, неожиданно просыпались раньше времени.

Некоторым немецким курьерам, особенно выходцам из Прибалтики, позволяли возвратиться в штаб-квартиру абвера при условии, что они доложат об успешной деятельности немецкой агентурной сети в Москве.

В соответствии с разработанной легендой Демьянов был устроен на должность младшего офицера связи в Генштаб Красной Армии. По мере того, как разрабатывались фиктивные источники информации для немцев среди бывших офицеров царской армии, служивших у маршала Шапошникова, вся операция превращалась в важный канал дезинформации. Радиоигра с абвером становилась все интенсивнее. В середине 1942 года радиотехническое обеспечение игры было поручено Фишеру-Абелю.

Демьянову между тем удалось создать впечатление, что его группа произвела диверсию на железной дороге под Горьким. Чтобы подтвердить диверсионный акт и упрочить репутацию Александра, были организованы несколько сообщений в прессе о вредительстве на железнодорожном транспорте.

В немецких архивах операция «Монастырь» известна как «Дело агента «Макса». В своих мемуарах «Служба» Гелен высоко оценивает роль агента «Макса» — главного источника стратегической военной информации о планах Советского Верховного Главнокомандования на протяжении наиболее трудных лет войны. Он даже упрекает командование вермахта за то, что оно проигнорировало своевременные сообщения, переданные «Максом» по радиопередатчику из Москвы, о контрнаступлении советских войск. Надо отдать должное американским спецслужбам: они не поверили Гелену и в ряде публикаций прямо указали, что немецкая разведка попалась на удочку НКВД. Гелен, однако, продолжал придерживаться своей точки зрения, согласно которой работа «Макса» являлась одним из наиболее впечатляющих примеров успешной деятельности абвера в годы войны.

Начальник разведки немецкой службы безопасности Вальтер Шелленберг в своих мемуарах утверждает, что ценная информация поступала от источника, близкого к Рокоссовскому. В то время «Макс» служил в штабе Рокоссовского офицером связи, а маршал командовал войсками Белорусского фронта. По словам Шелленберга, офицер из окружения Рокоссовского был настроен антисоветски и ненавидел Сталина за то, что подвергся репрессиям в 30-х годах и сидел два года в тюрьме.

Чтобы повысить оперативную ценность «Макса», в «Сатурн» в конце 1942 г. было сообщено, что «Престолу» удалось привлечь к сотрудничеству видного работника Наркомата путей сообщения СССР, обладавшего сведениями о передвижении частей Красной Армии и перевозках военной техники. Немецкая разведка проявила интерес к открывшимся новым возможностям «Престола». Вскоре в Москве появились новые курьеры из-за линии фронта, которые доставили крупную сумму денежных средств для оперативной деятельности «Престола» и оплаты услуг нового ценного источника.

Разведывательный центр противника был очень доволен работой «Макса» в Москве. В декабре 1942 г.

Престиж «Макса» в глазах руководства абвера был действительно высоким — он получил от немцев «Железный крест с мечами». Мы, в свою очередь, наградили его орденом Красной Звезды.

Жена Александра и ее отец за риск при выполнении важнейших заданий были награждены медалями «За боевые заслуги».

Из материалов немецких архивов известно, что командование вермахта совершило несколько роковых ошибок отчасти из-за того, что целиком полагалось на информацию абвера, полученную от источников из Советского Верховного Главнокомандования. Дезинформация, передаваемая «Гейне» — «Максом», готовилась в Оперативном управлении нашего Генштаба при участии одного из его руководителей, Штеменко, затем визировалась в Разведуправлении Генштаба и передавалась в НКВД, чтобы обеспечить ее получение убедительными обстоятельствами. По замыслу Штеменко, важные операции Красной Армии действительно осуществлялись в 1942-1943 годах там, где их «предсказывал» для немцев «Гейне» — «Макс», но они имели отвлекающее, вспомогательное значение.

Дезинформация порой имела стратегическое значение. Особую роль «Гейне» сыграл в конце 1942 г. в период подготовки контрнаступления советских войск в ходе Сталинградской битвы, которое готовилось в рамках операции, получившей кодовое название «Уран». Советскому командованию крайне важно было скрыть от немецкой разведки факт сосредоточения войск Красной Армии в районе Сталинграда и убедить немцев в том, что Ставка Верховного Главнокомандования готовится нанести удар по войскам группы армий «Центр», угрожавшей Москве. С этой целью Ставкой ВГК была запланирована операция отвлекающего характера.

Так, 4 ноября 1942 года «Гейне» — «Макс» сообщил, что Красная Армия нанесет немцам удар 15 ноября не под Сталинградом, а на Северном Кавказе и под Ржевом. Немцы ждали удара под Ржевом и отразили его. Зато окружение группировки Паулюса под Сталинградом явилось для них полной неожиданностью.

Рассказывая об операции «Монастырь», генерал-лейтенант Судоплатов писал: «…Не подозревавший об этой радиоигре Жуков заплатил дорогую цену — в наступлении под Ржевом полегли тысячи и тысячи наших солдат, находившихся под его командованием. В своих мемуарах он признает, что исход этой наступательной операции был неудовлетворительным. Но он так никогда и не узнал, что немцы были предупреждены о нашем наступлении на ржевском направлении, поэтому бросили туда такое количество войск».

Дезинформация «Гейне» — «Макса», как следует из воспоминаний Гелена, способствовала также тому, что немцы неоднократно переносили сроки наступления на Курской дуге, а это было на руку Красной Армии.

Часть информации, которая шла в Берлин, возвращалась к нам от немцев. Вот как это было. В 1942-1943 годах непродолжительное время, до своего разоблачения, с нами сотрудничал полковник Шмит, один из руководителей шифровальной службы абвера. Он передал нашим людям во Франции разведывательные материалы, полученные абвером из Москвы. Мы проанализировали их, и выяснилось, что это была наша же дезинформация, переданная «Гейне» — «Максом».

Одну из шифровок мы получали трижды. Первый раз — из Франции через Шмита в феврале 1943 года. Второй раз в марте 1943 года от Энтони Бланта (кембриджская группа), служившего в английской разведке: он сообщил нашему резиденту в Лондоне Горскому, что у немцев в Москве есть важный источник информации в военных кругах. Третий раз — англичане через миссию связи нашей разведки в Лондоне передали в апреле 1943 года это же сообщение, будто бы перехваченное английской разведкой в Германии. На самом деле англичане получили эту информацию с помощью дешифровальной машины «Enigma» и представили нам в сильно урезанном виде, что ими практиковалось и в дальнейшем. Немецкое верховное командование использовало передававшуюся «Гейне» — «Максом» информацию для ориентации офицеров своих боевых частей на Балканах. Британская разведка перехватывала эти сообщения, посылавшиеся из Берлина на Балканы, так что мы в конце концов наши же данные получали от Бланта, Кэрнкросса и Филби. Это доказывало, что наша дезинформация работает. В Швейцарии британская спецслужба, как я уже упоминал, давала отредактированные тексты перехватов, дешифрованные с помощью «Enigma», своему агенту, поддерживавшему контакт с Ресслером, который, в свою очередь, передавал эту информацию «Красной капелле», откуда она поступала и Центр. И так мы имели две версии, рожденные первоначально нашей дезинформацией, переданной «Максом».

В феврале 1943 года мы получили из Лондона модифицированную версию сообщения Демьянова в Берлин вместе с указанием, что германская разведка имеет в военных кругах Москвы свой источник информации. Позднее через нашего резидента в Лондоне Чичаева британская спецслужба предупредила нас: есть основания полагать, что у немцев в Москве важный источник, через который просачивается военная информация. Мы поняли, что речь идет об Александре.

Следует отметить, что операция «Монастырь» с участием «Гейне» — «Макса» была задумана как чисто контрразведывательная. Действительно, когда он вернулся в Москву в 1942 году в качестве резидента немецкой разведки, мы при его помощи захватили более 50 агентов противника. Однако позднее операция приняла характер стратегической дезинформационной радиоигры.

Важным результатом его деятельности стала передача в абвер в 1942-1943 гг. дезинформационных сведений оперативно-стратегического характера. Среди них - донесения о важнейших решениях Ставки Верховного Главнокомандования, об оценках маршала Б.М. Шапошникова и других советских военачальников положения на советско-германском фронте. Бывший руководитель разведывательных пунктов в Софии и Будапеште Рихард Клатт (Каудер Фриц) в своих показаниях, данных американцам летом 1945 г., рассказал, что донесения «Макса» высоко оценивались сотрудниками отдела «Иностранные армии Востока» генерального штаба сухопутных войск Германии. Важные решения о военных мероприятиях на восточном фронте не принимались германским командованием до поступления из абвера сведений от «Макса».

Разгром Красной Армией основной ударной группировки вермахта в ходе зимней кампании 1942-1943 гг. под Сталинградом и завершившийся к этому времени перевод советской экономики на военный лад окончательно изменили ход Великой Отечественной войны. За два года войны фашистская Германия потеряла основные свои преимущества и утратила стратегическую инициативу, которая уже до окончания Великой Отечественной войны стала сопутствовать только войскам Красной Армии.

В тайной войне в эфире в битве за Сталинград советская разведка тоже одержала крупную победу.

Александр Петрович Демьянов за активное участие в операции «Монастырь» был награжден орденом Красной Звезды. До окончания Великой Отечественной войны он выполнял различные задания разведки. После войны возвратился в Москву, работал инженером в одном из столичных научно-исследовательских институтов. Умер от разрыва сердца во время прогулки на лодке по Москве-реке. Лишь спустя десятилетия, уже после его смерти, с его имени был снят гриф секретности.

           При подготовке урока использовались материалы официального сайта Министерства обороны Российской Федерации и мемуары П. А. Судоплатова «Победа в тайной войне 1941-1945 годы», «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950 годы»

Спасибо, что были с нами!

Знайте и Помните историю нашей с Вами Родины и равняйтесь на её Героев!

Добра Вам, здоровья и мира!

До новых встреч!

Заведующий отделом краеведения станицы Анапской А. Трущенко